И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной - Виталий Полищук

И тогда я посмотрел на потолок – он оказался прямо перед моими глазами. И я понял – я завис над кроватью! Высоко, метрах в двух над постелью.

И как только я осознал это, я упал вниз, и некоторое время раскачивался на сетке постели. Я мигом вспотел, волосы мои встали дыбом от страха.

Но я уверен – мне это не померешилось, все так и было! Я ведь проснулся и все это обнаружил, когда уже не спал.

И вот с этой ночи, словно бы по волшебству, прекратились мои ночные н е п о н я т к и.

Было это примерно числа 25 декабря.

К явлениям необычным, касающимся меня, я отношу и интерес, который начали проявлять именно в то время ко мне девочки необычные. Я ведь не был красавцем – Миута, на мой взгляд, был гораздо симпатичнее. Да и других ребят вокруг с довольно красивой внешностью было много.

Но что-то ведь тянуло почему-то ко мне именно девочек необычных – лидеров, наших капризных красавиц. Атаманша молодежи КСК Тома или китаянка Лара, безусловный лидер молодежи Базы в Азербайджане, были и еще кое-кто… Та же Рукавишникова – что она могла во мне найти? Что же, как говорится, подобное стремится к подобному? А почему?

Да, с точки зрения развития интеллекта я был, конечно, «на высоте». Но по складу характера был упрям, перед девчонками робел. А если говорить об идеале, то моим идеалом был Д’Артаньян из «Трех мушкетеров» Александра Дюма. Человек хитрый, склонный к интригам. Честолюбивый, но не стремящийся выдвинуться на передний план.

Заметили, что все во мне было противоречивым?

Мне было склонно также некое мессианство – я стремился помогать людям, и защищать тех, кого, как я считал, нужно было защищать. Помните мои скандалы Миуте из-за дефлорации девочек?

Прошедшим летом в Азербайджане, на пляже, мой друг Надир усмотрел красивую девочку лет шестнадцати. Это была блондинка с голубыми глазами и дивной белой кожей.

– Сегодня я ее вы… у! – заявил он, и принялся ухаживать.

«Черта с два!» – сказал я себе. «Такие девочки должны счастливо выходить замуж чистыми и рожать детей».

И я ходил за ними следом. И так и не дал Надиру ничего сделать.

– Ара, зачем так делаешь? – сказал он мне позже, уже вечером. – Сам не е… шь и мне помешал?

Я ему объяснил свой взгляд на ситуацию, он лишь махнул рукой.

Но если закончить характеристику своего психологического портрета, скажу так. Думаю, я был скорее слабым человеком, чем сильным, и трусом, а не храбрецом.

Ну, вот, примерно – так…

Глава 11-я. Новый 1966-й, год – и вновь Рукавишникова

Как я уже говорил, этот Новый год был нашим последним новогодним праздником, через полгода мы должны были закончить школу и почти все разъехаться.

К этому времени мы с Миутом сдружились с Чернявским, Бобровым, Белоперовым, еще кое с кем. Эти ребята закончили школу в прошлом году, и по разным причинам остались в Боговещенке.

И вот наша компания решила отметить новогоднюю ночь необычно, в высшей степени экстравагантно.

После нашего потрясающего успеха с галстуками-бабочками мы стали думать, что еще новенькое можно придумать в качестве декорации новогодней ночи? И, кстати, как решить вопрос с девчонками – ведь одноклассниц приглашать мы не хотели, а без девочек – какой же Новый год? Пьянка – да и все!

Лишь одного меня не интересовала эта сторона праздника. Я, как вы помните, был влюблен в Разину из Славгородского педагогического техникума. И как раз в это время она в очередной раз сообщила мне в письме, что на Новый год приехать не сможет. Опять неотложные дела дома.

Так что я был в подавленном настроении и вопрос о девчонках меня совершенно не волновал.

Однако если этот вопрос не волновал меня, то вопрос о достойнейшем проведении праздничной ночи остальных моих товарищей волновал. А в нашей компании генератором идей был я. И Миут начал меня убеждать, что «мол, надо!», давить всячески на меня: «Давай, не раскисай, ну, чего ты, не мужик, что ли?» и так далее в подобном же духе. От него не отставали и остальные.

И они раскачали меня. И сначала я включил фантазию, потом и мои друзья – также, и совместными усилиями был выработан следующий план.

Наш внешний вид – кроме галстуков-бабочек на нас должны были быть темные костюмы, на руках – кожаные перчатки, на лице – темные очки. А чтобы нашему внешнему виду соответствовал окружающий антураж, было решено использовать в светильниках только разноцветные лампы.

На эту мысль навела как раз в то время (и весьма кстати!) попавшая кому-то из нас в руки синяя электролампочка.

Меню праздничного стола нас интересовало мало, да и жизнь 60-х годов была в основном скромной, так что решили, что нам вполне будет достаточно того, что приготовят нам мамы. Коих мы заранее начали всячески подготавливать: я, например, «капал на мозги» маме, постоянно напоминая, что это – наш последний Новый год, что скорее всего – мы не увидимся больше никогда на Новогодних праздниках, ну, и прочее в этом же духе.

Все остальные действовали, думаю, примерно в том же ключе. И в итоге наготовили нам родители еды более чем достаточно.

Но если ассортимент съестного нас не интересовал, то напитки – весьма и весьма заботили.

Водку в то время мы не пили. А вина в наших магазинах были лишь местного изготовления – ну, вроде тех, что мы с Миутом дегустировали в Пищепроме в сентябре.

Ладно, решили мы, экзотика, так экзотика! И решили приготовить в качестве основного напитка на праздничный стол коктейль «мартини».

Но для этого, как известно, необходимы такие ингредиенты, как джин и настоящий вермут. Ну, а также лимон.

Вещами для нас недоступными были вишенки и оливки, которые, как известно, помещаются в бокал с мартини. Этими буржуазными излишествами мы единогласно решили пренебречь!

Требовались также сигареты – что-то необычное и дорогое. Деньгами, кстати, мы стали запасаться задолго до праздника – копили, выпрашивали при малейшей возможности у родителей. А у меня была также возможность разжиться «малой толикой» денсредств у своих дедов – примерно в ноябре к нам в Боговещенку приехали на постоянное жительство родители мамы – они продали дом и сад в Азербайджане и теперь намеревались, пожив у нас немного, сразу после новогодних праздников уехать в Казахстан – там у маминой сестры и дом был побольше, и работала моя тетка неполный рабочий день – дядя был директором ПТУ и неплохо зарабатывал.

Так что я вовсю пользовался временным присутствием любимых дедушки и бабушки и при первой возможности клянчил у них то рубль, а то и трешку.

Но наверное, вы думаете, а где это мы «во глубине алтайских дыр» (а наша Боговещенка была самой настоящей провинциальной дырой, чего уж там!) собирались достать дорогие сигареты, а также джин и вермут для «мартини».

Да в вагоне-ресторане скорого поезда «Москва-Барнаул»!

Мы еще с лета приспособились отовариваться в вагоне-ресторане этого элитного поезда, товарами и продуктами который снабжался в Москве.

Мы делали это так.

По прибытии поезда на нашу железнодорожную станцию, где он останавливался на пять минут, мы стремительно с возгласом: «В вагон-ресторан!», предназначенным проводнице ближайшего к ресторану вагона, заскакивали в вагон, и, миновав соединительные тамбуры, подбегали к ресторанному буфету.

Один взгляд на полки – и мы определялись с нашими потребностями и возможностями – соотносили то, что в ресторане б ы л о с тем, сколько денег имелось в наших карманах.

Быстро совершались покупки – буфетчики уже привыкли к такому стремительному посещению ресторана и обслуживали нас без очереди и быстро.

Тем временем один из нас стоял на перроне у вагонных ступеней и был готов в случае, если мы задержимся, дать отмашку дежурному по станции – поезд отправлялся по сигналу желтым флажком, который подавал дежурный с перрона.

Но перед этим он бросал взгляды вправо-влево – все ли в порядке и можно ли отправлять состав. И достаточно было помахать ему рукой, чтобы задержать поезд секунд на 15—20.

Но я не помню, чтобы мы не успевали и в такой задержке была необходимость.

Так вот, мы уже несколько раз покупали в ресторане западногерманские сигареты «Лорд», ароматизированные и очень вкусные – напомню, что почти все мы не курили тогда по-настоящему, а лишь пускали дым.

Видели мы также на полках ресторанов поезда и венгерский вермут, и другие напитки.

Стоило это все, конечно, дорого. Но мы ведь во-первых, хотели экзотики, а во-вторых – как я уже упоминал, деньги мы копили заранее, и запас у нас образовался нешуточный. По крайней мере, рублей по десять на брата имелось, а в наше время, когда пачка болгарских сигарет стоила 14 копеек, а бутылка водки – 2 рубля 87 копеек – это были деньги!

И вот с середины декабря, когда мы определились уже с местом проведения праздника – это был дом, где жили Белоперовы (родители Ратика уезжали в Барнаул утром 31-го декабря), мы вплотную приступили к подготовке.